Сегодня во многих постсоветских республиках расцвела идея национальной идентичности, переходящая порой в откровенный национализм. И это неудивительно, молодые государства, в том числе и Кыргызстан, не выработали своей национальной политики. А свято место пусто не бывает.
Нашими недостатками в этой сфере ловко пользуются различные экстремисты и провокаторы.Как отвести националистическую угрозу от нашей общей родины? Об этом размышляет профессор Кыргызско– Российского Славянского университета Алим ДОНОНБАЕВ:
— Первые полтора десятилетия XXI века показывают, что мы являемся современниками и свидетелями своеобразного ренессанса этнонационализма и сепаратизма.
Реальным проявлением растущей роли этнического фактора стало отделение Косово от Сербии и образование в конце марта 2008 года самостоятельного государства. Такая же угроза распада нависала и над Грузией, от которой впоследствии обособились Абхазия и Южная Осетия. Не менее острыми остаются взаимоотношения Молдовы и Приднестровья, Азербайджана и Нагорного Карабаха. Эти события явились следствием общего процесса этнонационального пробуждения.
Ни одно из государств Центральной Азии не является этнически однородным. В последние годы существования СССР лишь в Туркмении и Узбекистане доля населения титульной национальности составляла около 70 процентов. В Таджикистане этот показатель около 60 процентов, в Кыргызстане — 50 процентов и 40 процентов — в Казахстане. В настоящее время в нашей стране кыргызы составляют более 70 процентов населения, русские — менее 7 процентов, узбеки — более 14 процентов.
Причиной межэтнических конфликтов в странах Центральной Азии стало скорее обострение не этнополитических, а в большей мере социально–экономических факторов. Критически осмысливающие наш опыт зарубежные исследователи пытаются объяснять это явление тем, что союзные республики Средней Азии и Казахстана в значительной мере оказались неготовыми к национально–государственному строительству и воздвигали атрибуты суверенного государства больше по необходимости, чем по убеждению. В этих республиках в условиях тоталитарно–авторитарной системы не были поставлены и решены многие задачи, входящие в экзамен на “аттестат зрелости” по формированию национальной государственности: достижение минимального уровня национальной и гражданской солидарности, общественного консенсуса относительно национальных интересов.
Когда спрашивают: “Почему распалась Югославия?”, ответ лежит на поверхности. Оказывается, в стране мало было людей, чувствовавших себя югославами. Они больше чувствовали себя сербами, хорватами, словенцами, македонцами, албанцами и т.д. Для реального знания ситуации желательным было бы проведение социологических исследований в республиках Центральной Азии. Например, в Кыргызстане ответ на вопрос: “Кем вы себя чувствуете? С кем вы себя отождествляете?” можно представить в виде выбора из пяти вариантов: 1) “кыргызстанцем”; 2) “в большей степени кыргызстанцем, чем кыргызом, русским, узбеком, дунганином”; 3) “в равной степени кыргызстанцем и кыргызом, русским, узбеком, дунганином”; 4) “в большей степени кыргызом, русским, узбеком, дунганином, чем кыргызстанцем”; 5) “кыргызом, русским, узбеком, дунганином”. Вряд ли можно сомневаться в том, что подавляющее большинство респондентов выберут 5–й или 4–й варианты и только исключительное меньшинство — 3–й.
Мировой опыт показывает, что создание в относительно короткие сроки институтов эффективного государства еще не способно породить единую нацию. Более всего это положение относится к только что формирующимся государствам Центральной Азии. Нет сколько–нибудь серьезных оснований предполагать, что этнические меньшинства в регионе, сознание которых постоянно растет, подчинятся политическому и социальному нажиму и склонятся к ассимиляции (“интеграции”). Скорее они будут настаивать на своем праве на этническую идентичность. Сегодня им нет нужды порывать связи с бывшей родиной, сжигать все мосты. За такое развитие событий говорит, в частности, то, что современные средства обмена информацией (почта, телефон, радио, кассеты и в особенности спутниковое телевидение), а также не слишком дорогие транспортные средства (в первую очередь самолет) облегчают коммуникацию на этническом уровне. Следовательно, те, кто становится гражданином другого государства, сейчас уже не стремятся обязательно избавиться от своего этнического происхождения.
Нам необходимо учесть опыт ошибок, которых не сумели избежать государства Прибалтики при осуществлении своей национальной политики. Так, Эстония провозгласила себя национальным государством, целью которого является nation–building (“строительство нации”). Иначе говоря, речь идет о строительстве в конечном счете этнонационального общества. Ныне 90 процентов населения республики — это уже этнические эстонцы. Но еще свыше 200 тысяч неэстонцев не получили гражданские права. Латвия также мечтала быстротечно стать “нацией–государством”. Однако в 90–х годах прошлого века ни в одном из семи наиболее крупных латвийских городов латышский язык не являлся родным для большинства проживающих. Возникает естественный вопрос: как объявить этнонациональным государство, где титульный этнос составляет всего 60 процентов населения? Куда девать остальные 40 процентов? Cегодня выглядит нелепым стремление правительств Латвии и Эстонии по европейскому образцу прошлых времен латвизировать и эстонизировать сотни тысяч проживающих на их территории русских.
По–видимому, не следует абсолютизировать этнические различия как таковые, без учета других факторов, и предсказывать неизбежность такой ситуации, при которой каждая этнонация не успокоится, пока не добьется образования собственного государства. Этнический фактор играет решающую роль лишь только в моменты утверждающегося национально–государственного самоопределения. Но с какого–то времени, когда национальное самосознание приобретает устойчивые институциональные черты, этничность как фактор самоопределения начинает отходить на задний план. Гражданство становится полным выражением национального характера, а этническая принадлежность второстепенным признаком. Не нации создают государства, а, наоборот, государства образуют нации.
Однако, как справедливо подчеркивается во многих исследованиях, “этнизация всех сторон политической жизни ставит под вопрос классические ценности демократии — прежде всего равенство людей перед законом”. Как считают многие специалисты, современная реальность выдвигает перед ученым сообществом абсолютно новую задачу — деполитизацию этничности или деэтнизацию политики. Наконец, некоторые исследователи убеждены в том, что сохранение единства страны возможно только после внедрения в общественное сознание либеральной идеи значимости отдельной личности, а не каких–либо общностей. Право каждого человека “остаться” на той земле, где создается национальное государство, получить — при условии личной гражданской лояльности к его законам и Конституции — гражданство. Таким образом, в настоящее время закладывается почва для положительного роста национального самосознания народов Центральной Азии. Вопрос лишь в том, чтобы ввести это рождающееся самосознание в позитивное русло общегражданских чувств в отношении к созидающемуся национальному государству.
Мы совсем стали пренебрегать национальной политикой, не говорим о том, что все люди на земле братья, наоборот, взят курс совсем в другую сторону. А это весьма чревато. Сто тысяч раз доказано, что только многонациональная держава способна преображаться в лучшую сторону. Моногосударства обречены на стагнацию.
— Сто тысяч раз доказано, что только многонациональная держава способна преображаться в лучшую сторону. Моногосударства обречены на стагнацию.
Вячеслав АНИКИН
Источник - "Вечерний Бишкек"