В новейшей истории такие политические ходы довольно редкое явление, разве только мы имеем пример Турции.

Итоги волнений сторонников не прошедших в кыргызский парламент партий 5-6 октября привели страну к странной, неожиданной для многих, ситуации – теперь мы на пороге новой конституционной реформы. Смысл ее, судя по всему, заключается в том, что народ должен на референдуме весной решить — де-юре повернуться к прежней, президентской форме правления, и к мажоритарной избирательной системе или остаться с парламентской формой правления.

В новейшей истории такие политические ходы довольно редкое явление, разве только мы имеем пример Турции.

И наоборот, весьма известны случаи перехода многих стран, особенно с советским наследием, от президентской к парламентской форме правления в разных ее вариантах — обычно как итог острых политических дискуссий, мирных шествий, уличных баталий, революций разных «цветов».

Де-факто, конечно, мы и оставались государством с сильной президентской властью, и парламент, несмотря на пропорциональную избирательную систему и все прочие атрибуты парламентаризма – формирование правительства, фракции, коалиции и т.д., был институтом более чем зависимым.

Возможно, этим и объясняется довольно вялая реакция «кыргызского истеблишмента» на перспективу смены формы государственного правления. Сама ситуация, динамика ее развития, эмоциональная «сверх перегруженность» вследствие произошедшего, по всей видимости, стали неплохим фоном для того, чтобы провозгласить — «все, теперь пойдем другим путем!». А ведь вопрос этот – один из основных, определяющих будущее страны, ее облик, ее перспективы и место в глобальном мировом пространстве.

Исполняющий обязанности главы государства Садыр Жапаров высказался однозначно – переход к системе выборов по одномандатным округам предусмотрен в программе партии «Мекеним».  Он считает, что волнения в столице по итогам выборов – это именно следствие и результат того, что выборы проходили по пропорциональной системе, по партийным спискам, что дало возможность массово применить «грязные технологии», разные методы влияния на голоса и выбор избирателей.

Оснований для такого рода выводов, конечно, предостаточно.

Но несомненно и то, что невозможно проигнорировать предысторию вопроса, ряд других важных обстоятельств, оставшихся «за бортом внимания» сейчас, но ни в коем случае «навсегда».

Во-первых, в Кыргызстане, как и везде, переход к парламентской форме правления имеет свою историю, он означал и означает форму ухода от авторитаризма. Наличие наделенного всеми полномочиями института власти – президента, обуславливало, по мнению «противников» таких режимов, самодурство власть предержащих, семейственность и клановость и безмерную коррупцию. Подавление прав и свобод, в том числе свободы слова.

Кыргызский институт парламентаризма и его развитие – детище именно либеральной кыргызской элиты, отчаявшейся бороться с «единоличной» властью. Также следует учесть, что попытки, и фактические, и декоративные, придать вес парламенту, наделить его большей ответственностью, как это ни парадоксально, начал еще Акаев. Он даже ввел впервые принцип выборов парламента по партийным спискам, хотя и в незначительном соотношении к количеству депутатов-одномандатников. При Бакиеве произошел переход полностью на принцип формирования партийного парламента. Однако произошли насильственные смены власти – почили в бозе и «Алга, Кыргызстан!», и «Ак Жол».

Но из этого следует лишь один вывод – несмотря на революции и перевороты, все эти годы мы шли по неизменной траектории – траектории ослабления единоличной власти и усиления власти представительской. И первый, и второй президенты были вынуждены считаться с этим процессом и пошли на укрепление устойчивости своей власти через создание собственных политических партий. Старания эти оказались безуспешными.

Конституция 2010 года была в этом смысле серьезным итогом, неким завершением процесса, длившегося многие годы. Однако кыргызская ментальность – удивительное явление. Сила единоличной власти Атамбаева даже при новой Конституции ничем была не слабее, чем в предыдущих случаях. А парламентская податливость вообще достигла своего апогея. Все мы любовались тем, что имеем конституцию, провозгласившую парламентско-президентскую, то ли наоборот, форму правления, а по сути продолжали жить под мудрым руководством вождя.

Поэтому-то и призрак новой Конституции как будто — бы никого особенно не пугает – мы и так жили при сильнейшей президентской власти всегда. Начиная с 1993 года в стране была оппозиция к власти – кыргызский либерализм. В разное время его представляли разные люди, но это уже неважно. Важно то, что благодаря наличию оппозиции произошло становление активного гражданского общества, пришло признание в мире, установилась, как бы того мы не хотели признавать, наиболее лояльная в нашем центральноазиатском регионе практика отношения к свободе мысли, к свободе слова, к правам человека. Создавался имидж страны, идущей по пути демократии, идущей в поисках своего уникального пути.

Сейчас малопонятно, какой будет новая конституция или изменения к действующей, как все сложится во времени, успеется ли с обсуждением и пониманием, а если нет, не усложнит ли это и так непростую ситуацию с легитимацией наших политических процессов и персон ими ведающих. Непонятно, что будет с процессами партийного строительства, какова будет роль самих партий и так далее.

Именно поэтому и нужна была сейчас дискуссия, нужны общественные обсуждения, нужны мнения. Нужно с согласия всех участников политического процесса исключить то, что может стать детонатором будущих разногласий. Возможно ли такое?

Конец кыргызского романтического либерализма – можно этот этап и так охарактеризовать, естественен. Сейчас либеральная мысль вообще не в почете и мире – пандемия коронавируса обозначила, якобы, превосходство систем с жесткой вертикалью и единоначалием в условиях борьбы с эпидемией. Впрочем, много тех, кто опровергает это. Мир не однолик, но общие тенденции заметить несложно.

Как бы ни было, Кыргызстан, пребывающий в условиях перманентной турбулентности, находится на пороге нового выбора. Закономерен ли такой поворот событий в политической плоскости, готовы ли мы принять такой исход – думаю, обнаружится не совсем еще скоро. Можно лишь с уверенно предположить, что теперь в пример неудавшейся попытки перейти к парламентской демократии долго будут приводить Кыргызстан – особенно в тех странах, где понадобятся такие аргументы. 

Нам же от этого не легче – нужно пройти этот путь. Этот путь, который когда-то станет нашим достоянием.

Редакция ответственности за публикация не несет и мнение автора может не разделять

Источник: Элгезит