Печально знаменитая аллея близ Чолпон–Аты пришла мне на ум в связи с недавней поездкой в Иран, а точнее, в Мешхед.
С чего начинается Родина
О том, как знаменитая аллея Раппопорта встретила свое восьмидесятилетие вырубкой, писали и говорили уже неоднократно. Оттого на открытии Всемирных игр кочевников слова, мол, сила кочевой цивилизации в гармонии с природой, не слишком гармонировали с реальностью. Впрочем, как говорится, пока голова думает, руки делают...
А в Мешхеде такого количества людей, которые семьями проводят свободное время среди деревьев в парках и скверах, я давно уже не встречал. До позднего вечера, до 20–21 часа, можно было встретить иранцев, которые сидят на парковых лужайках, пьют чай, разговаривают. Именно для них правительство, в первую очередь на уровне местных властей, создает все условия для развития такого внутреннего туризма. Когда можно на своей машине ездить по стране, ночуя под открытым небом. Самое главное, никто не боится подобных ночевок, зная, что в парках местные власти организуют охрану, все необходимые удобства. И, конечно, при таком подходе сами парки превращаются в высокоэстетичное общественное богатство.
Так начинается любовь к стране. С безопасности. Доверия к государству, какое видел в Советском Союзе и уже больше двадцати лет не встречал в СНГ. А еще с уважения. Эта любовь иранцев к собственной, изолированной миром стране нашла отражение в путевых набросках.
В принципе, для большинства Иран — синоним “страшной” ядерной программы и экономических санкций Запада. Еще можно услышать о чрезмерной исламизации. Забегая вперед, скажу, сам видел на рейсах из Ирана в другие страны молодых иранок, которые, спускаясь с трапа, снимали платки. Несмотря на то, что рядом шли мужья. Другая страна, другие нравы...
Но вот у себя Иран встретит туристов напоминанием об уважении к их культурным ценностям. Еще в посольстве в Бишкеке вас предупредят, что на фотографии для визы женщина должна покрыть волосы. А в самих аэропортах и на вокзалах встретят надписи с просьбой соблюдать мусульманскую форму одежды. Кому–то это может показаться ущемлением туристических свобод, но умение научить уважать собственные традиции многого стоит. Тем более что, обучая других, не можешь не научиться уважению как к себе, так и к другим.
Иранские друзья рассказали, как брат–бизнесмен одного из бывших послов, работавших в Кыргызстане еще на заре независимости, посетил нашу республику с деловыми целями. Ему предложили для покупки оборудование завода имени Ленина. Во время показа бизнесмену что–то долго рассказывали, сулили выгоды и так далее. Заметив его молчание, поинтересовались, что случилось. В ответ он сказал, что это оборудование дает работу смене в 10 тысяч человек. Если он его купит и перепродаст, то, конечно, получит прибыль, но в Судный день Всевышний спросит его, почему он нажился на этих тысячах людей, оставив их без работы. Сделка не состоялась, бизнесмен уехал. По словам моих коллег, такой нравственный подход и сегодня присущ многим иранцам, которые работают по принципу “Не у каждого можно купить, не все нужно продавать”.
Эта история напомнила мне видного советского партийного деятеля Салморбека Акиева, который когда–то работал и жил в Москве. Он находился на заслуженной пенсии, когда земляки предложили ему отпраздновать юбилей на родине — в Джумгальском районе. Уезжая из Бишкека в район, он подошел к памятнику Ленина и поблагодарил его за то, что он — сын простого крестьянина — поднялся на такой высокий уровень. Там, на своей малой родине, он и умер. Все–таки наши отцы помнили, с чего начиналась их родина, и умели быть благодарными за возможность реализовать свои мечты. Но это к вопросу о том, зачем вырубать историю.
Культура государственности
А возвращаясь к Ирану... В прошлом году эту страну посетили около четырех миллионов туристов, несмотря на визовый режим, санкции и многочисленные страшилки. Например про архаичность. Но сами иранцы гордятся достижениями в области нанотехнологий, в которой они еще в 2001 году поставили цель войти в шестерку мировых лидеров. Пока Иран на двенадцатом месте, но зато уверенно лидирует среди исламских стран, подготовив за это время более четырех тысяч специалистов в данной сфере в 17 ведущих вузах страны. 150 компаний производят 113 видов различной нанопродукции, или 43 процента всей нанопродукции мусульманского мира, в числе которых лидируют медицинские достижения, например по бесшовной хирургии. И уж совсем с мифами об Иране не вяжутся международные соревнования между роботами, в которых участвуют роботы–спасатели, роботы — помощники по дому и т.д.
Рядом с современными достижениями в этой стране находится любовь к памятникам старины, которыми гордятся и которые составляют основу внутреннего туризма, о чем уже говорил. В Мешхеде это, безусловно, мавзолей имама Резы. Собственно вокруг гробницы самого почитаемого шиитского имама (полное имя Али бен Муса ар–Рида) и разрослась деревушка Синабад, превратившись в нынешний город Мешхед, или как его называли лет 500–600 назад “город Машкад ар–Рида”, или “место мученичества Резы”.
Религиозный туризм давно активно развивается в различных странах. Скажем, в местечко Кадамго стекаются многочисленные паломники, чтобы увидеть отпечаток ноги имама Резы. В нашем Кадамджае тоже есть отпечатки, только колен имама Али, но вот туристам о нем мало известно, как, впрочем, и многим кыргызстанцам.
Чуть западнее от Мешхеда находится Нишапур, или “город гробниц”, где похоронены известные поэты и художники, ученые и богословы. Там расположена могила Фирдоуси. И — могила Омара Хайяма. Последнего, безусловно, знают по маленькой тетради рубаи, которые пережили века. А вот то, что именно он, уроженец Нишапура, разработал календарь, который на семь секунд точнее используемого нами григорианского, говорят нечасто.
Достойным продолжением славы Нишапура, известного еще тысячу лет назад библиотеками и учебными заведениями, можно назвать ветряные мельницы вдоль дороги к городу, вырабатывающие альтернативную энергию.
Но доехать до могилы великого ученого стоит не только поэтому. Но и чтобы узнать, как он буквально предсказал время своей смерти, произнеся перед этим “О Боже, Ты знаешь, что я познал Тебя по мере моей возможности. Прости меня, мое знание Тебя — это мой путь к Тебе”. Как предсказал и то, какой будет его могила под сенью плодовых деревьев. А еще если заменить цифрами буквы в написанном им и ставшем эпитафией на могиле четверостишия, то получится “1934” — год, когда установили мавзолей. Действительно предвидел или совпадение?
Кстати, история Омара Хайяма — это еще и история правителей, живших тысячу лет назад, которые соревновались своими свитами, окружая себя известными учеными, поэтами, художниками. Деятелям культуры XXI века остается тихо курить в сторонке, читая о таком внимании не к царедворцам–чиновникам, а к служителям муз.
Еще такое вспомнят те, кто родился в Советской стране... Иран похож на СССР не только заботой об останавливающихся в парках внутренних туристах, но и полноценным присутствием государства в жизни каждого. А еще тем, что в стране нет кризиса самосознания, несмотря на имевшую место революцию. Напротив, идет самоидентификация общества по примеру США, где все просто американцы. Так вот, здесь — все иранцы, которые не делятся по областям или кланам. Даже политические партии формируются не по родственному или национальному принципу, а исходя из профессионализма. Землячество уместно только вне политики и работы.
В ответ профессиональная команда, которая приходит к власти, полноценно заботится о каждом, а не только о своем селе. Поэтому каждый иранец имеет право на покупку ежемесячно 60 литров бензина по государственным ценам, которые значительно ниже частных. Может, потому и сохраняется в обществе высокая внутренняя культура, что государство позволяет достойно жить в умеренности...
Эднан КАРАБАЕВ,
директор Форсайт центра Baromеter.kg
Источник - Вечерний Бишкек