Почему Кыргызстан отстает в развитии, в чем корень нерешаемых многие годы проблем? Об этом рассуждает профессор Зайнидин КУРМАНОВ.
Требуются чикагские мальчики
— Почему в течение двадцати с лишним лет Кыргызстан не может выйти на путь развития? Мы застряли в транзитном периоде, хотя многие ближние страны опередили нас.
— Прежде всего статистика свидетельствует, что мы катимся назад. За 22 года скатились на 65 ступенек. Накануне распада СССР мы, как союзная республика, по словам экономистов, стояли на 80–м месте по ВВП на душу населения. Сейчас на 145–м месте в мире. А соседние страны показывают обратную динамику. В частности, Казахстан, с которым мы стояли рядом, в прошлом году по уровню ВВП занял 51–е место в мире. А причина всего этого — сложившаяся неэффективная система управления, которая по наследству передается уже 20 с лишним лет.
— У них, наверное, ресурсы сыграли большую роль?
— А у нас что, нет ресурсов? Вся таблица Менделеева имеется. В стартовом плане мы были в одинаковых условиях. Но развитие Казахстана идет по определенной модели, где сочетается опыт Запада и Востока. Были приняты программа и стратегия, разделенная на этапы. У соседей идет последовательное и осмысленное движение вперед, чего не наблюдается у нас. В конце концов, соседи пришли к необходимости разработать стратегию до 2030 года, она досрочно выполнена. А сейчас озвучена более амбициозная стратегия, ставящая задачу до 2050 года войти в число 30 сильнейших экономик мира.
— Сколько стратегий развития страны у нас принималось!..
— У нас же при большом количеств стратегий, программ, концепций (1200–1300 штук) нет убежденности, что хоть одна из них конвертируется в общую глобальную стратегию. Я общался с нашими чиновниками в правительстве. Они говорят, что пока не могут разрабатывать долгосрочные стратегии на 30 — 50 лет вперед. Еще не научились. Поэтому надо привлекать специалистов, в том числе и заграничных, которые умеют это делать.
— Может быть, все дело в том, что нынешние управленцы не могут задать старт для модернизации страны?
— Любая реформа начинается с обновления системы управления. К примеру, как начиналась реформа в Малайзии? Когда к власти пришел Махатхир Мохамад, то привел управленцев нового поколения, так называемых чикагских мальчиков. И вместе они добились того, что из умирающей от повальной малярии страны она стала преуспевающей. На это им потребовалось 30 лет. Если считать точкой отсчета реформ эпоху перестройки, то с 1985 года прошло почти 30 лет. А мы из “первого мира” (супердержавы) скатились в “мир третий” на уровень развивающейся страны. И сейчас в одном ряду с Чадом, Угандой боремся, чтобы не опуститься до уровня Эфиопии и Сомали.
Мы превратились из аграрно–индустриальной в аграрно–сырьевую страну. Это значит, что уровень экономики соответствует традиционному обществу. Такой тип общества присущ эпохе Средневековья! В это время развитый мир переживает постиндустриальную эпоху и переходит к информационному обществу. Тип общества порождает соответствующий тип мышления. Поэтому в стране бурно идет процесс архаизации, что противоположно нашим заявленным целям — демократии. Поэтому, чтобы догнать развитые страны, нам надо совершить промышленную революцию. Казахстан, к примеру, поставил цель завершить индустриализацию и перейти к экономике 5–го уровня, к освоению био– и нанопроизводства. Мы об этом понятия не имеем. Между тем первым уровнем экономики называют собирательство и охоту, вторым — земледелие и скотоводство... Хотя в Бишкеке есть точки глобализации — это офисы продвинутых компаний. Чем больше будет таких новых точек, тем больше возможностей прорваться в будущее.
Бюрократия постсоветского типа
— Отчего такая перспектива незаманчивая?
— Потому что у нас сложилась неэффективная бюрократическая система управления, которая удобна только для бюрократии. Управлением серьезно никто до сих пор не занимался. Ни один из президентов не имел своего кадрового потенциала: Акаев опирался на кадры Усубалиева, Бакиев — на кадры Усубалиева и Акаева, Атамбаеву достались в наследство кадры всех предыдущих лидеров. Своих кадров у него тоже нет, хоть его партии уже 20 лет. Нынешние члены его команды в большинстве “варяги”. И такая картина наблюдается везде. Вроде перешли к партийной демократии, отдали власть партиям, но они даже не могут сформировать свое правительство. Нет своих кадров. За три года после апрельской революции уже дважды формируется “техническое правительство”: первое во главе с Амангельды Муралиевым, второе — с Жанторо Сатыбалдиевым. И тот и другой известны как крупные чиновники, технократами их можно назвать лишь условно. Власть снова в руках номенклатурно–конформистского чиновничества.
— И что за государство у нас получилось?
— Строили демократическое государство, а получилось неэффективное бюрократическое государство постсоветского типа. Изнанка командно–административной системы КПСС, которая привела некогда большую страну к кризису и развалу. Управленческая прослойка идеологически перекрасилась, была “красной”, сейчас стала “розовой”. Природа власти не поменялась, стало только больше цинизма и коррупции. Бюрократия как была номенклатурной, такой и осталась по содержанию. Если бы реформы начались с системы управления, убежден, итоги были бы иными, положительными. Первые такие попытки были сделаны еще при Акаеве. Был принят закон о госслужбе, вводили должности статс–секретарей и т.д., чтобы каждый новый министр не занимался гонением кадров, не расчищал поляну для своих родственников и близких. Но потом все заглохло. Ведь старая система сопротивляется. Агентство по госслужбе сейчас превратилось в организацию, которая занимается сбором бумажек и деклараций о доходах. А ведь мыслился штаб кадровой революции. Сейчас к этому хаосу прибавились партийные назначенцы. В управление приходят люди, которые ранее клеили партийные листовки. Отсюда неуверенность в будущем нашей страны. Поэтому Кыргызстан захватывает митинговщина. Люди не верят, что такие чиновники способны вытащить государство из кризиса.
— Вроде бы президент Атамбаев это осознает и предпринимает какие–то шаги, теперь ему советуют начать с ближнего окружения, не жалеть своих в борьбе с коррупцией, поменять команду. Пока же, как мы знаем, нынешние чиновники и в Грузию ездили, и опытом обменивались, а все зависло...
— Кого посылали в Грузию и зачем? Опустошать грузинские супермаркеты? Не видно, что они привезли их опыт, тех же “чикагских мальчиков” тоже не видно. Ведь в правительстве Саакашвили все без исключения были выпускниками западных вузов. Там произошла революционная смена элит. Приехали молодые люди, обладающие хорошими знаниями и умеющие использовать их. Именно смена поколений в управлении помогла Грузии за несколько лет радикальным образом измениться. Ведь если не будут меняться элиты, не будет никаких изменений. Ни один президент на постсоветском пространстве не сделал столько положительного, сколько сделал за несколько лет Саакашвили. Памятник ему поставят, думаю, позже, когда остынут страсти. Его можно любить или ненавидеть, но он заложил мощную основу для развития Грузии. За несколько лет Грузия стала другой страной. И это очевидно.
Двойные стандарты
— Недавно вы написали в своей статье, что нам нужны не яркие популисты и политические шарлатаны, а управленцы–реформаторы, умеющие ставить цели и добиваться их, жестко защищающие национальные интересы, обладающие экспертным мышлением, логическим, системным и другими научными методологиями. Вы видите таких?
— Речь идет не только о креативной части молодежи. Молодежь хорошо владеет компьютерами, раскрепощена, но я против того, чтобы повально менять старцев на юнцов. Переход должен быть последовательным и плавным. Если молодой человек состоялся как профессионал, надо дать ему возможность реализовать себя. Молодежь отличают максимализм, нежелание врать и жить по двойным стандартам. Такие устремления надо использовать для модернизации страны, активно привлекать их на свою сторону, чтобы получить мощный ресурс для развития.
— Можно сказать, что мы запаздываем со сменой элиты?
— Конечно, опаздываем! В Восточной Европе и Прибалтике за 20 лет сменилось три–четыре поколения элит. Премьер–министр, министр в 28 лет там уже не редкость. В КНР тоже произошла 3 — 4–кратная смена. Поэтому эти страны быстро развиваются, т.к. новые люди — это новые и свежие идеи. У нас до сих пор страной правят члены КПСС брежневской эпохи. Поэтому перемены идут медленно. Мир движется и быстро меняется, мы медленно. Значит, растет пропасть между нами. Поэтому нужны неординарные, нетрадиционные подходы к проблеме нашего развития. Но я до сих пор ни разу не слышал каких–то программных речей из уст наших первых руководителей.
— А в парламенте этого не осознают, похоже.
— Парламент априори не может быть органом, который способен разработать государственную политику, т.к. он состоит из разных сил. Сейчас очень многое зависит от премьер–министра. Если глава правительства будет самостоятельной личностью, то многие вопросы он мог бы решать сам, беря под свою ответственность. Но ситуация складывается так, что президенту парламентской республики опять приходится брать весь груз на себя, потому что все премьеры — никакие.
— Нынешний премьер в последнее время был занят проблемами “Кумтора”...
— Все зациклились на “Кумторе”, но есть еще и социальная сфера, здравоохранение, образование... Жизнь не заканчивается рудником. Нужно параллельно двигаться по другим направлениям. Но существующая система управления так устроена, что все — от простого чиновника до высокого начальства – заняты “Кумтором”. И еще интригами друг против друга. У страны не сформулирована общая объединяющая всех цель, отсюда корни внутренней усобицы и политической нестабильности.
— Но ведь правительство заявляло, что уверенно выполняет Национальную стратегию до 2017 года.
— Я не вижу динамики роста. После советских времен сколько фабрик и заводов построено? Где новые театры, клиники, больницы? Единицы. Это трудно назвать реформами. Проблемы прежние, “бородатые”. Зарплаты низкие, кредиты недоступны, горы мусора. Появились новые вызовы — бушуют СПИД, туберкулез, растет нищета, падает уровень образования и медицины. Мы все еще проедаем советский капитал. Разрушали, не создавая новое, приватизировали готовое. Вместо фабрик создали склады для импортных товаров. При этом каждый новый правитель считает, что все надо начинать заново, перечеркивая сделанное до него. Опять обсуждаем Конституцию, гимн, герб, цвет флага. Хотя эти вопросы давно должны уйти в прошлое. Мы плохо живем не оттого, что у нас плохая Конституция или символы не те. У нас плохое управление, плохая безопасность, плохое воспитание.
А в свите кто?
— Какая, по–вашему, самая главная задача у президента на оставшиеся четыре года?
— Попытаться мобилизовать общество. Ему нужно собрать команду, которая будет работать с проектами будущего. Пусть оставит свою команду, которая ему сейчас по душе, но создаст еще другую. Надо поставить реальные и амбициозные цели и задачи, ориентированные на быстрое развитие, которые следующий президент и премьер продолжат в своей деятельности. Надо чаще показываться перед людьми, выступать с программными речами. Мониторить, что делают его чиновники для реализации его идей. И делать соответствующие выводы. Таким образом можно полностью обновить правящую элиту.
Мосты открывать — не президентское дело. Для этого есть премьер–министр. Глава государства как символ единства народа и государства, как моральный и духовный лидер нации должен видеть глубже, выше и дальше.
— Вы уверены, что Атамбаев справится со своей миссией?
— Атамбаев хочет изменить страну, это видно. Но не знает, как. Прийти к власти — это одно, потом встает более сложная задача — удержаться в ней. И третье — оставить свое имя в истории.
Но “короля делает свита”. Один президент не может все знать и все сделать. Ему нужны сильные помощники и мудрые советники. Петр Первый “не прорубил бы окно в Европу”, если бы рядом не были Яков Брюс, Лефорт, Гордон, Меншиков, Толстой. Не было бы великого Китая, если бы не реформы Шан Яна. При императоре–философе Марке Аврелии Римская империя переживала свой “золотой век”. Этот император был признан самым доступным и человечным императором в мире.
Нужны инженеры мысли и конструкторы идей, ответственные исполнители, которые будут создавать железные конструкции и заставлять всех подчиняться новым правилам. Нужна долгосрочная Стратегия развития Кыргызстана инновационного характера. Если же будем развиваться так, как сейчас, то окончательно отстанем.