Печать
О чем пишут в СМИ
Просмотров: 405

клинический диагноз

Все устали от коронавируса, от напряжения, в котором он пока держит всех, от дум о последствиях разгула коронавирусной инфекции. Но больше всех, как чаще всего и бывает, достается системе здравоохранения и, в частности, медицинским работникам.

Ни дня без врача
    
У русского писателя Вересаева в “Записках врача” есть такая фраза: “Может ли общество быть без Толстого и Бетховена? Да. Если в искусстве их нет, то какое–то время можно обойтись и без них. А вот без врача общество не сможет обойтись и дня”. Верно сказано.
    
Сегодня медики снова на передовой. Но если в апреле и июне 2010–го над ними свистели пули, то теперь враг более коварный, поскольку бьет исподтишка. 270 медиков заразились коронавирусом, но тем не менее никто из них не отказался работать с больными, с лицами с подозрением на COVID–19, принимать людей в ЦСМ, выезжать по вызову к ним домой. Двенадцатая мобильная бригада с начала эпидемии отправилась на юг, чтобы погасить там очаг коронавируса.
    
У кыргызстанских врачей и медсестер, наверное, в крови — служить больному человеку. И нынешняя ситуация — тому яркий пример. И это притом что система здравоохранения, верхи, управляющие ею, кажется, сделали все, чтобы дискредитировать профессию, авторитет врача. Может быть, поэтому сейчас нередко раздается: дескать, чего их жалеть, выбирая профессию, они знали, на что шли. И если кому–то страшно, то тому делать в медицине нечего. Возможно, с профессиональной точки зрения да, они должны помогать. Но не с таким же риском для своих жизней! В России, например, сотни врачей отказались работать из–за недостаточной обеспеченности их средствами индивидуальной защиты. Наши не ставили ультиматумов, а только пожаловались, что надежных СИЗ не хватает, что даже обычные маски в дефиците. И общественность знает, чем закончились их жалобы. В верхах вместо того, чтобы извиниться за провал перед медиками, чтобы хоть из–под земли достать защитные средства для них, заглушили голоса недовольных и даже пригрозили, чтобы держали рот на замке. Сложилось такое впечатление, что наши медики не так боятся коронавируса, как боятся рассказать о проблемах и из–за этого потерять работу.
    
И в Минздраве, и чиновники повыше наглядно продемонстрировали свое неуважение и безразличие к врачам. Медики, помогая другим, оказались без помощи и защиты сами. Об их рисках, самоотверженности, без преувеличения, сразу забывают, как только ситуация более–менее стабилизируется. Например, в апреле 2010–го врачи и медсестры во многих больницах работали на пределе человеческих возможностей. Под пулями врачи “скорых” уносили с площади раненых и везли их в клиники. “Сейчас дорога каждая минута. При массовых поступлениях раненых с тяжелейшими огнестрельными ранениями очень важно быстро и точно определить степень поражения и успеть прооперировать человека”, — сказал тогда мне замечательный сосудистый хирург Имелс Байтиков, направляясь в операционную. Сотни раненых выжили, не остались инвалидами только благодаря очень четкой работе разных служб и профессионализму врачей и медсестер, работавших сутки без отдыха.
    
А в июне медиков бросили на “южный фронт”. Сколько тогда было разбитых и простреленных “скорых”. Одну из бригад вооруженные люди избили и взяли в заложники. “Но никто из медиков и водителей не сказал: “Я не поеду на вызов”. Это даже не обсуждалось. О том, вернутся живыми или нет, старались не думать”, — рассказала Дамира Ниязалиева, которая тогда исполняла обязанности министра здравоохранения, в интервью “Вечерке”.
    
А в джалал–абадскую больницу вообще ворвалась вооруженная банда в масках, бегала по палатам с автоматами. На врачей, пытавшихся возразить, наставляли дуло автоматов. А уходя, обстреляли окна и дверь больницы. Никто тогда из властей не додумался выставить охрану или хотя бы элементарно привезти голодным медикам хлеба. А они оперировали, выхаживали раненых.
    
Еще тогда, десять лет назад, Ниязалиева сказала: “Наши больницы не готовы к чрезвычайным ситуациям, особенно чувствовалась напряженка с оборудованием. Многое из того, что стоит в операционных, давно вышло из строя или дышит на ладан. Нет в больницах компьютерных томографов, нейрохирургам приходилось оперировать чуть ли не вслепую. Эти события обострили самые уязвимые места нашего здравоохранения. Нас выручили только профессионализм и мужество врачей и медсестер. Причем многое решалось в экстренном порядке, готовиться к операциям, раздумывать было некогда”.
    
За профессионализм и мужество врачам, если не ошибаюсь, к профессиональному празднику дали премию в пределах шести тысяч, посчитав, видимо, что и этого достаточно. И ничего с тех пор в нашей системе здравоохранения не поменялось. Наоборот, стало больше бардака, несогласованных, необдуманных решений, коррупции и бедных лечебных учреждений, разрушаются даже хорошо некогда отлаженные службы, появилось немыслимое противостояние пациентов и врачей.

Черная папка
    
Зато за это время мы провели кучу мероприятий, ухлопали миллионы сомов, на которые можно было, наконец, купить в Национальный госпиталь хотя бы одну–единственную ангиографическую установку, чтобы сосудистые хирурги не возили экстренных больных в Национальный центр кардиологии и терапии на операцию, а потом не транспортировали с риском для жизни обратно, чтобы нейрохирурги могли использовать новейшие методы диагностики и операций. Может быть, можно было на деньги, превратившиеся в пыль из–под копыт коней, даже построить новую инфекционную больницу или хотя бы капитально реконструировать старую. Она народу нужнее, чем, например, Игры кочевников. Да мало ли дыр в нашем нищем здравоохранении, часть из которых можно было бы закрыть.
    
Без Игр кочевников, как сказал бы Вересаев, общество какое–то время могло бы обойтись. А вот без врача не обходится ни дня. Кстати, в Республике Корея отказались от всего ради того, чтобы поднять свое здравоохранение, которое было немногим лучше нашего нынешнего. А сегодня в Корею ездит лечиться полмира. И именно там коронавирус споткнулся, встретив жесткий отпор.
    
С середины 90–х годов в нашей стране тоже начали реформу системы здравоохранения. Хотели сделать все, как у людей, как в Англии, Корее, чтобы были оборудованные клиники, чтобы врачи получали достойную зарплату, были созданы фонды ОМС и высоких технологий, чтобы сложное лечение человеку помогало получить государство, и так далее. Но ничего не получилось. Коренная перестройка завершилась на министре Мейманалиеве, начавшем реформу. Старую систему сломали, а новую до ума довести не дали. Так и остался непонятный гибрид до сих пор. А все потому, что не было политической воли, чтобы продвигать реформу. Правительства, министры здравоохранения менялись через год–другой. И каждому приходящему премьеру и министру было не до реформ. А если кто–то из министров предлагал разумные инициативы, то его обвиняли в корыстной заинтересованности.
    
На высоких этажах говорят о здоровье детей и матерей и вообще народа, на самом же деле он (народ) видит иное. Полгода, если не больше, несколько корпусов даже Национального госпиталя — главной клиники страны — стояли без крыши и окон. А врачи трех отделений умудрялись втиснуть нуждающихся в помощи больных в одно. Тем временем депутаты с чиновниками не могли прийти к единому мнению, сколько денег выделять на ремонт и выделять ли вообще.
    
Насколько известно, кыргызская элита в основном лечилась и лечится где угодно, только не дома. У нас и условий нет, и оборудования, как у других. Но есть отличные доктора, которые с помощью аппаратуры могли бы делать и пересадку почек, печени, а может, замахнулись бы и на большее, могли бы внедрить современные малотравматичные и менее рискованные технологии диагностики и лечения. Но на это в стране нет денег.
    
Врачи как в начале 90–х, так и сейчас колотятся за нищенскую зарплату, добирая конвертами то, что им недоплачивает система. В регионах и вовсе не хватает лечебных учреждений, а главное — специалистов, которые бегут оттуда из–за низкой зарплаты, социальной незащищенности. Модель врача первичного звена разрушена. Участковый врач, на котором оно держалось, потерял статус. Сегодня все реформы привели к тому, что стационары и поликлиники стали жить отдельной жизнью.
    
Проблема нынешнего здраво-охранения в неграмотном и неумелом руководстве системой. Никогда еще в стране не было такого низкого авторитета у организаторов здравоохранения, как за последние лет десять.

Как снежный ком
    
И это со всей очевидностью обнажил коронавирус. Нам надо благодарить бога, что развиваться COVID начал по более мягкому сценарию, не так жестко и агрессивно, как в Китае или Европе. Возможно, после странствий и мутации ослаб. Но уж точно не потому, что ему было оказано серьезное сопротивление. Когда Китай уже полыхал, а в Европе, России, Казахстане начали регистрировать первые случаи коронавируса, бывший экс–министр здравоохранения разъезжал в свите премьера либо во главе по санитарно–карантинным постам и заверял, что голову готов отдать на отсечение, но коронавирус не пропустит.
    
Голову он, образно говоря, сложил не за то, что пропустил COVID–19, а за то, что страна оказалась не готова к встрече с вирусом. От населения требовали носить маски, которых в аптеках не было. Как выяснилось, экспресс–тестирование — не надежный метод диагностики. А на основании его результатов в страну пропускали прибывающих из–за рубежа кыргызстанцев, в том числе из Саудовской Аравии. И как результат, сначала заболел юг, большая часть прибывших оттуда были жителями южного региона. Врачей облачили в защитные костюмы и отправили в обсерваторы и проводить подворные обходы. Но никто медиков не обучал, как можно себя обезопасить, как себя вести в опасной, непривычной для них ситуации. А ведь это целая наука. Началось заражение среди медперсонала. И если по количеству заболевшего населения Кыргызстан выгодно отличается от других республик Центральной Азии, то уж по количеству заболевших медиков никому не уступает в пересчете на общее количество врачей и медучреждений.
    
И это притом что у страны был временной люфт до того, как инфекция попала к нам. Но его не использовали. Не хватало ПЦР–тестов, спецкостюмов, половина из имеющихся аппаратов ИВЛ, как оказалось, не работает. На юге не было инфекционных больниц, которые расформировали в начале реформы, а потому в спешном порядке начали оборудовать обычные отделения в обычных больницах, выписав всех больных, под лечение инфицированных пациентов.
    
Быстро закончились и свои запасы СИЗ. И только благодаря неравнодушным кыргызстанцам, перечислявшим однодневные заработки на покупку средств защиты, международным организациям и странам, которые передавали ПЦД–тесты, средства защиты, аппараты ИВЛ, удается сдерживать коронавирус.
    
Надеюсь, что после победы над COVID будет серьезный разбор полетов. Он необходим, поскольку много нестыковок, накладок и проколов в управлении пусть даже нестандартной ситуацией.
    
Как говорят врачи, коронавирус — это навсегда, не исключается его вторая волна или то, что на смену ему придет другая инфекционная напасть. Поэтому на здравоохранение сегодня надо обратить самое пристальное внимание. Но об этом в правительстве и не заикаются. Разрабатывают планы, как помочь бизнесу, но снова не здравоохранению. Перемены в этой ситсеме неизбежны, но, похоже, в верхах к ним не готовы...

Нина НИЧИПОРОВА
Источник - "Вечерний Бишкек"

Темы: