Печать
Аналитика
Просмотров: 1596

 

 

Особенности «национальной» конкуренции

 

Главными причинами июньской трагедии на юге Кыргызстана, судя по всему, были страх национальных радикалов перед усилением роли узбекской диаспоры в политике и взаимное недоверие между основными общинами, проживающими в Ошской и Джалал-Абадской областях.

 

К таким выводам, по крайней мере, теперь можно придти на основании работ нескольких групп, исследовавших июньские события 2010 года в Ошской и Джалал-Абадской областях. Каждая из них, включая депутатскую комиссию, прямо или косвенно указывали на ряд причин, приведших к кровавому конфликту. Истина, как водится, где-то посередине. ИА «24.kg» попыталось свести выводы каждой группы вместе.

 

«Сепаратисты»

 

Атмосфера недоверия между кыргызской и узбекской общиной на юге страны, как отмечается многими, существовала давно, а крупные конфликты между ними происходили каждые 20-30 лет. Тому указываются разные объяснения: включая разницу культур и мировосприятия, борьба за землю и воду, власть и влияние на экономику. Новый всплеск нетерпимости, как подчеркивают едва ли не все исследователи, произошел после того, как «революционные» политики были вынуждены прибегнуть к помощи узбекской диаспоры. Представители последней сыграли едва ли не ключевую роль в укреплении власти временного правительства в «мятежном» Джалал-Абаде, в окрестностях которого пребывал Курманбек Бакиев с близкими родственниками. Клан второго президента, как известно, затеял в ту пору опасную игру, заявив о возможности отделения от территории Кыргызстана его южных областей.

 

Апрель-май 2010 года, напомним, Кыргызстан переживал в атмосфере предчувствия гражданской войны. Временное правительство, наспех сформированное по принципу преданности оппозиции Курманбеку Бакиеву, практически не контролировало ситуацию в стране. Власть ВП КР ограничивалась Бишкеком и некоторыми другими населенными пунктами - в основном, на севере страны. На юге все складывалось иначе. Сторонники второго президента активно разыгрывали региональную карту, играя на трайбалистских настроениях земляков.

 

Центром сопротивления временному правительству стала малая родина Бакиевых. Их сторонники захватили несколько административных зданий и частично контролировали Джалал-Абад, создав реальную угрозу ВП КР, которое в тот момент не могло, по большому счету, рассчитывать на поддержку ни военных, ни милиции. Силовики, обвиненные новыми властями в массовых убийствах оппозиционеров, колебались, не зная, чью сторону принять в политической борьбе. Новой власти не оставалось ничего другого, как обратиться к лидерам узбекской общины, от чего их предостерегали спецслужбы. Но ВП пошло ва-банк.

 

Какое-то время новые власти торжествовали победу. Сторонники Бакиевых были рассеяны, а его родовой дом сожжен. Сам второй президент в спешке покинул страну. Помощь, оказанная его противникам, внушила лидерам узбекской диаспоры уверенность в том, что в новой республике их роль будет более значимой. Отдельные исследователи указывают это обстоятельство как «рост сепаратистских настроений в общине». Однако, подобная оценка, скорее, справедлива в отношении сторонников второго президента, педалировавших тему создания Южного Кыргызстана.

 

Точка отсчета

 

Практически все без исключения комиссии отмечают, что кыргызы восприняли сожжение дома Бакиевых с гневом, как вызов в целом всему титульному этносу. Отдельные исследователи утверждают, что радикальные настроения в людях разожгли представители второго президента. При этом каждая из комиссий в той или иной форме указывает на то, что причиной межнационального конфликта стало стремление узбекской диаспоры увеличить свою роль в политической жизни Кыргызстана и сопротивление этому процессу со стороны этнического большинства. Так или иначе, но, очевидно, радикалов действительно испугало то, с каким воодушевлением этнические узбеки приняли участие в политической борьбе. Ситуация на юге стремительно накалялась.

 

Временное правительство, согласно данным практически всех комиссий, предупреждали о возможном конфликте на юге республики. О том же говорят и спецслужбы. Однако новое руководство страны не предприняло упреждающих мер. Официальный Бишкек ограничивался заявлениями в том, что беспорядков не допустят. ВП КР было слишком занято «переформатированием» Конституции, которая бы позволила бывшим оппозиционерам остаться у власти. Ситуацию пустили на самотек, пока на юге не рванула «бомба».

 

Судя по тому, что происходило в первые дни, временное правительство было в замешательстве, если не в панике, и демонстрировало полную беспомощность. Беспорядки на юге страны, напротив, готовились кем-то основательно и грамотно. Об этом свидетельствует не только то, что незадолго до конфликта местное население подогревали жуткими слухами и провокационными материалами, и в первые дни конфликта узбекская сторона в городе Оше, в отличие от кыргызской, оказалась хорошо вооружена и организована. Трагедия сопровождалась широкой информационной кампанией, запущенной в Интернете и подхваченной иностранными СМИ.

 

Складывалось впечатление, что целью последней было показать «геноцид», устроенный по отношению к этническому меньшинству. Затем - участие в конфликте армии на стороне титульного большинства, хотя, скорее, военные повинны не в этом. Наученные горьким опытом коллег, обвиненных в расстреле «мирных» демонстрантов, силовики уже просто не решались стрелять по гражданским, позволяя им захватывать оружие и технику. Но за рубежом это трактовалось, как соучастие армии в погромах, что позволило отдельным исследователям заявить о преступлениях против человечности. Зачем и кому было выгодно обвинять в подобном власти?

 

Временное правительство с готовностью указывает на Курманбека Бакиева и его окружение. Таким образом, якобы, клан второго президента пытался дискредитировать новые власти страны в глазах мировой общественности. Депутатские комиссии обличают лидеров узбекской диаспоры, которые, якобы, пытались спровоцировать в Фергане полномасштабную войну. Комиссия во главе с Токоном Мамытовым, в частности, утверждает, что сторонники Кадыржана Батырова напали на пограничный пост, чтобы позже нанести удар по Узбекистану. Затем, как предполагают парламентарии, мог вспыхнуть вооруженный конфликт уже между странами. Впрочем, атака была отбита.

 

Но зачем Кадыржану Батырову было нужно провоцировать войну? В подобных действиях, казалось бы, нет логики. В случае вторжения со стороны РУз и возможной оккупации некоторых районов КР местная узбекская община уже не смогла бы претендовать на особые права, а режим, существующий в соседней республике, значительно жестче. Но этот вопрос депутатская комиссия оставляет без ответа. Возможно потому, что, говоря об июньских событиях, в Кыргызстане часто упоминают некую третью сторону.

 

А был ли третий?

 

На этот счет до сих пор нет единого ответа. Есть только версии, так и не подкрепленные доказательствами, на что, в свое время, указывала комиссия, возглавляемая Киммо Кильюненом. Члены ВП КР в разное время сообщали о неких наемниках и иностранных боевиках, действующих в зоне конфликта. Однако ни один из них задержан так и не был.

 

Местные комиссии по исследованию трагических событий на юге часто указывают на участие в конфликте наркомафии. Одна из наиболее распространенных версий: столкновение между этносами было спровоцировано переделом сфер влияния над наркотрафиком, или для того, чтобы перебросить крупную партию афганских опиатов. Но, как полагают эксперты в профильной области, эта гипотеза, скорее, ошибочна. Наркодельцам, по их мнению, была выгодна стабильность, тем более трафик уже приобрел устойчивую форму и позволял доставлять в Кыргызстан героин сотнями килограммов.

 

Директор фонда «Центрально-Азиатский центр наркополитики» Александр Зеличенко, к примеру, считает, что «попытки обосновать ошскую трагедию исключительно происками наркобизнеса, являются ничем иным, как желанием упростить проблему». По его мнению, передел сфер влияния на наркотрафике действительно имел место, но был не причиной, а скорее, следствием конфликта. Согласно приводимым им данным, до июньской трагедии в одном из дворов в махалле Нариман складировались крупные партии афганского героина. Затем опиаты загружались в грузовики, которые следовали в Россию. Поэтому наркодельцам, облюбовавшим Нариман, вряд ли были нужны «боевые действия» и уж тем более последовавшие за ними зачистки.

 

В Кыргызстане очень популярна версия, привязывающая к трагедии на юге Кыргызстана США и Запад. Ее принялись активно муссировать после того, как стало известно о возможном появлении на юге Кыргызстана полицейских ОБСЕ и стремлении НАТО закрепиться в Центральной Азии после вывода войск из Афганистана. Сторонники версии укрепились в своих подозрениях после доклада комиссии Киммо Кильюнена. Но подтвердить эту версию в состоянии, пожалуй, только спецслужбы, однако заинтересованы ли они копать в этом направлении?

 

Не менее любопытную версию недавно подкинул представитель президента переходного периода в парламенте Азимбек Бекназаров. Он заявил, что третьей силой могли быть НПО, бросившиеся защищать одну из сторон конфликта. Азимбек Бекназаров, очевидно, претерпел ту же трансформацию, что не раз ломала его предшественников, переходивших из стана оппозиции в чиновничий лагерь. Но и неправительственные организации не остались в долгу. Местные правозащитники обратились к международному сообществу с просьбой отслеживать ситуацию в Кыргызстане и поддержали нелицеприятный для официального Бишкека отчет Международной исследовательской комиссии.

 

Что дальше?

 

Несмотря на резкую реакцию парламента на отчет международной группы, депутатские комиссии в той или иной степени оказались с ней солидарны. Например, в том, что возлагали ответственность за произошедшее на действовавшее в ту пору временное правительство. Другой вопрос, что члены последнего, за исключением Болота Шера, брать на себя вину никак не хотят. Да и шаг бывшего министра внутренних дел скептики называют популистским.

 

Июньскую трагедию изучали более десятка разных комиссий. Политики продолжают ломать друг об друга копья, но, по сути, расследования, которое бы удовлетворило бы всех, до сих пор не проведено. Нет четких и убедительный ответов на вопросы: кто виноват и что делать? За рубежом опасаются, что подобная неопределенность приведет к новому взрыву. Власти, обычно не прислушивавшиеся к внешним прогнозам, вняли. В преддверии годовщины трагических событий создан единый штаб правоохранительных и силовых органов, на юг перебросили дополнительные подразделения милиции и военным структурам, на случай массовых беспорядков, разрешили применять оружие на поражение. Но, как показал прошлый год, подобных мер недостаточно. Мир достигается иначе.

 

К годовщине трагедии, к слову, «созрела» и ОДКБ. По сообщениям российских СМИ, генеральный секретарь Организации Договора о коллективной безопасности Николай Бордюжа заявил, что, в случае дальнейшего обострения на юге Кыргызстана блок может вмешаться в ситуацию в республике. «Мы готовы к любым мерам и имеем соответствующий потенциал», - заверяет он. Вполне возможно, ОДКБ действительно пересмотрела свои позиции по отношению к «ферганскому котлу». Жаль, что этого не случилось годом ранее.

 

Сегодня многие эксперты не сомневаются: то, что происходило на юге Кыргызстана в июне 2010 года, могло взорвать всю Фергану, а затем и Центральную Азию. Но, увы, ценой этому пониманию стали сотни погибших и тысячи пострадавших жителей Ошской и Джалал-Абадской областей - кыргызов, узбеков, людей других национальностей. К сожалению, для местного истеблишмента они по-прежнему так и остались разменной монетой в политической игре.

 

Источник: ИА «24.kg».